Ю.Н. Федоров
Национальная организация поддержки проектов поглощения углерода
fedorovyn@ncsf.ru

Аннотация: Стимулы и ограничения для повышения энергоэффективности создавались по всему миру задолго до того, как переход на путь низкоуглеродного развития стал очевидной глобальной тенденцией. Корректировка стратегий экономического развития на, происходит при активном участии правительств путём формирования стимулов и ограничений. Факторами формирования в России низкоуглеродных стратегий являются рост международных ограничений на экстенсивное развитие углеродоемких секторов и формирующаяся российская политика энергоэффективного, низкоуглеродного развития.

Ключевые слова: низкоуглеродное развитие, эффективная экономика, энергоэффективность

УДК: 620.9

 

Введение

    Глобальная тенденция перехода экономики на путь низкоуглеродного развития ставит перед бизнесом, в первую очередь, задачи анализа средне- и долгосрочных рисков и возможностей, затрат и выгод, связанных со снижением углеродемкости, с меняющимися нормативными и рыночными требованиями. При преобладающем в России ограниченном горизонте планирования оценки выгод и затрат пока не дают достаточных оснований для разработки и осуществления полноценных стратегий перехода бизнеса на низкоуглеродный путь развития.

    Наиболее существенной причиной, не позволяющей бизнесу сделать полноценный анализ издержек и выгод низкоуглеродной стратегии, заключается в том, что социально-экологические издержки в России еще не включены в экономический оборот. На отсутствие механизма «интернализации» ущерба окружающей среде, здоровью населения, т.е. включения в экономический оборот социально-экологических издержек хозяйственной деятельности, обращалось внимание в недавнем исследовании Российской академии наук «Россия на пути к современной, динамичной и эффективной экономике»: «В экономическом плане важнейшая задача состоит в создании механизма, позволяющего сопоставлять наносимый производственной деятельностью ущерб окружающей среде с выгодами, которые общество получает от соответствующей деятельности. Ее решение позволило бы «интернализировать» ущерб окружающей среде, включить его в производственные издержки фирм и на этой основе добиться такого положения дел, когда привычным для рыночной экономики способом определялся бы «оптимальный» уровень загрязнений» [1].

    Отсутствие механизма учета экстерналий, ограниченный горизонт планирования, инертность экономического мышления приводят к тому, что издержки и риски перехода на путь низкоуглеродного развития российскому крупному бизнесу представляются чрезмерными, а риски продолжения экстенсивного, ресурсо-ориентированного развития отдаленными и некритичными. Такое положение усугубляется монополизацией, неразвитостью конкуренции в секторах, связанных с ТЭК.

    Корректировка стратегий экономического развития на долгосрочную перспективу, подобная переходу на путь низкоуглеродного развития, происходит при активном участии правительств путём формирования стимулов и ограничений, более или менее радикальных политических интервенций.

 

Ситуация в мире и в России

    В Европейском союзе наиболее масштабной политической интервенцией, нацеленной на сокращение выбросов парниковых газов, перераспределение ресурсов в пользу наукоемких, высокотехнологичных, низкоуглеродных секторов, стало введение Европейской схемы торговли выбросами. На ее основе возник углеродный рынок, который и прямо, и косвенно затрагивает и внешних поставщиков товаров, и услуг в страны ЕС.

    В Соединённых Штатах, при ограниченных возможностях аналогичных политических интервенций на федеральном уровне, действует развитая система стимулов и ограничений на уровне законов штатов, введены сотни финансовых инструментов поощрения энергоэффективности, энергосбережения, развития ВИЭ. Так, например, действует 1136 инструментов возврата, возмещения затрат физическим и юридическим лицам на меры энергосбережения. В большинстве штатов созданы системы стандартов энергоэффективности, рынки сертификатов ВИЭ и т.д.

    Основания для низкоуглеродных бизнес-стратегий в России также необходимо закладывать и развивать совместными усилиями правительства, бизнеса, ученых-экономистов.

    Российская «Стратегия-2020» предусматривала отход от экстенсивной модели роста, основанной на постоянном росте цен на энергоносители. Однако, как констатировал 2 апреля 2014 г. в выступлении в Высшей школе экономики Д.А. Медведев: «…очевидно, что в последнее время появились опасения, сможем ли мы выполнить намеченное, будет ли рост, необходимый для обеспечения всех тех позиций, которые были заложены в программу-2020» [2].

    В данном случае трудно ожидать, что без масштабных «политических интервенций» государства бизнес самостоятельно воспримет стратегические ориентиры долгосрочного развития как непосредственное руководство к действию.

    Отход от экстенсивной модели роста, нахождение новых точек роста предполагает перераспределение ресурсов, в том числе и принудительное перераспределение ресурсов, в пользу интенсивной, инновационной модели роста.

    Стимулы и ограничения для повышения энергоэффективности создавались по всему миру задолго до того, как переход на путь низкоуглеродного развития стал очевидной глобальной тенденцией.  Целями создания систем таких стимулов и ограничений были:

• повышение энергобезопасности,
• снижение топливно-энергетической зависимости (страны, региона),
• диверсификация источников энергоснабжения,
• снижение доли топливно-энергетических затрат в ВРП,
• повышение конкурентоспособность экономики,
• создание условий для возникновения и развития новых стратегически перспективных «точек роста» экономики» и т.д.

    Все большее значение в ряду этих задач стало придаваться экологическим, «климатическим» целям, а именно:

• сокращению парниковой эмиссии,
• снижению загрязнения атмосферы на региональном, локальном уровне.
• Стратегия низкоуглеродного развития стала квинтэссенцией политики энергоэффективности, энергосбережения, развития возобновляемых источников энергии.
• Инструменты этой стратегии уже с трудом поддаются перечислению. Они подразделяются по признакам:
• юрисдикции (международные, национальные, субнациональные, местные);
• секторного, отраслевого охвата (государственные или частные предприятия, производство, доставка, потребление энергии);
• административно-технического воздействия;
• экономического воздействия (налоговые, кредитно-финансовые льготы);
• добровольного и обязательного применения.

    В отдельную категорию выделяются стимулы рыночных систем регулирования выбросов парниковых газов:

• возможность переуступки (продажи) квот, высвобождающихся в результате мероприятий по энергосбережению, повышению энергоэффективности;
• возможность продажи целевых проектных сокращений (компенсационных кредитов);
• получение бесплатных квот при условии достижения целевых показателей энергоэффективности;
• приобретение прав на соответствующую часть квоты производителя энергии в результате проектной деятельности по сокращению потребления поставляемой им энергии.

    Рыночные механизмы регулирования парниковый эмиссии создают каналы перераспределения инвестиционных ресурсов в пользу не-сырьевых секторов, ограничивая развитие сырьевых высокоэффективными, конкурентоспособными сегментами. При этом особое значение имеют рыночные каналы перераспределения ресурсов между производителями, поставщиками энергоресурсов и энергии, с одной стороны, и потребителями, с другой.

    Факторами формирования в России низкоуглеродных стратегий являются рост международных ограничений на экстенсивное развитие углеродоемких секторов и формирующаяся российская политика энергоэффективного, низкоуглеродного развития, в том числе:

• рост «углеродных рисков» для российских участников внешнеэкономических отношений,
• снижение инвестиционной привлекательности и рост рисков сырьевого бизнеса,
• формирование системы учета, стимулов и ограничений в отношении выбросов парниковых газов в России.

 

Вывод

    Последовательное выполнение план мероприятий Правительства РФ по Указу Президента России «О сокращении выбросов парниковых газов» [3] приведет к формированию ценового сигнала для парниковых эмиссий, к «интернализации» издержек углеродоемкого производства, о необходимости которой говорится в вышеприведенном исследовании РАН, а в конечном счете, к построению бизнес-стратегий низкоуглеродного развития на корпоративном уровне.

 

Литература

1. Россия на пути к современной, динамичной и эффективной экономике. Российская академия наук. Под редакцией академиков А.Д. Некипелова, В.В. Ивантера, С.Ю. Глазьева, Москва, 2013, с. 65
2. Круглый стол «Инновация и социальная политика в новых условиях» в рамках XV Апрельской международной научной конференции «Модернизация экономики и общества», 2 апреля 2014 года. http://conf.hse.ru/2014/news/119146126.html
3. Указ Президента Российской Федерации №752 от 30 сентября 2013 г. «О сокращении выбросов парниковых газов». http://graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1;3587363

 

 

ON THE WAY TO LOW-CARBON DEVELOPMENT

Yu.N. Fedorov
National Organization for Carbon Sequestration Projects Support

Abstract: Incentives and restrictions designed to improve energy efficiency were formed all over the world long before the transition to low carbon development became an apparent global trend. Adjustment of economic development strategies for the long term, such as transition to low-carbon development path is followed by active participating of governments through forming incentives and constraints, more or less radical political interventions. Factors in the formation of Russian low-carbon growth strategies are international restrictions on the extensive development of carbon-intensive sectors and emerging Russian policy of energy-efficient, low-carbon development.

Keywords: low-carbon development, economic efficiency, energy efficiency